 с мощами святых Петра и Февронии.jpg "Памятник Петру и Февронии")
Поездка в Муром: побывать на родине Ильи Муромца, попасть на празднование Дня Петра и Февронии
Большой и величественный памятник посвящённый памяти православных святых - Петру и Февронии стоит в Муроме возле Троицкого женского монастыря. Они являются символами крепких семейных отношений и преданности у восточных славян. Каждый год 8 июля в Муроме с большим размахом и гуляниями отмечается «День семьи, любви и верности». Проводятся различные концерты, ремесленные ярмарки, конкурсы для детей, а вечером небо освещает грандиозный фейерверк. Скульптура Петра и Февронии является главным и самым знаковым композиционным памятником города. Князь держит в своих руках меч, который символизирует власть и стойкость русского духа.
Единственный источник о русских православных святых Петре и Февронии [1]. Представляет собой не соответствующее канонам агиографии произведение, включающее сказочные и фольклорные элементы [1] , светская полуязыческая легенда по выражению Е. Голубинского [3]. По мнению исследователей, в повести объединены два народно-поэтических сюжета: волшебная сказка об огненном змее и сказка о мудрой деве. С устно-поэтической народной традицией связан и образ центральной героини — Февронии.
Радуйтеся, багряницу княжескую на власяницу иноческую пременившие. Лихачева, величайшим поэтическим памятником русского средневековья. Следуя агиографическим канонам, выработанным святителем Макарием, митрополитом Московским, составитель жития святых Петра и Февронии , совершенно очевидно, опустил малозначительные на его взгляд исторические детали их жизни, которые, тем не менее, в настоящее время можно реконструировать по данным из древнерусского летописного свода. Сведения эти гармонично дополняют житие великих Божиих угодников, приоткрывая для нас завесу над некоторыми спорными историческими интерпретациями. Житие Муромского князя Петра в иночестве Давида до мельчайших деталей совпадает с летописными свидетельствами о правлении муромского князя Давида Юрьевича так, что у агиографов и историков никогда не было поводов сомневаться в исторической идентичности житийного повествования с летописными данными.
